Она носила тонкую золотую цепочку на талии и такую же – на лодыжке. Жаль, но Матильда не взяла наши деньги и не сбежала в Венесуэлу. Но косяки с нами крутила, пока все мы не уснули под открытым небом. У нее были длинные ловкие пальцы. Она старательно лизала папиросную бумагу. Кажется, нас всех забрало, даже ее.
– Ну да, ну да, но здесь все не так просто. Думаю, моя проблема в том, что влюбляться я влюбляюсь, а навсегда никак не получается.
С тех пор как я решил покончить с ночной жизнью, каждый вечер куда-нибудь иду: надо же попрощаться. Шила в мешке не утаишь: все уже знают, что я один. Найти холостяка-всесексуала моих лет в Париже в 1995 году так же трудно, как бомжа в гштаадтском «Палас-отеле». Людям невдомек, что я умираю от горя: я всегда был худым, даже когда жил счастливо. Я шляюсь повсюду со своим отчаянием напоказ. Сегодня Алиса в очередной раз заявила мне, что не может больше лгать мужу и мы должны расстаться. Она обычно бросает меня в пятницу вечером, чтобы не мучиться совестью в выходные, а потом объявляется в понедельник после обеда. Так что я позвонил Жан-Жоржу и спросил, не принести ли вина к ужину или что-нибудь на десерт.
Жан-Жорж приехал ко мне на Форментеру. Вместе мы обозреваем окрестности, потом наносим визит рыбам в море. Он пишет пьесу для театра, а стало быть, пьет наравне со мной.
– Ты уже бывала в Стране Басков? – спросил я ее.
– И сорок три секунды, сорок четыре, сорок пять…