— Противошоковая терапия… Они же в первый раз тебя видят. Как бы с кем чего не случилось. Я хозяину не наливал.
Ольга испуганно смотрела на него и не хотела верить ни единому его слову. Конечно, она и раньше то и дело натыкалась в газетах на всякие ужасы. Но, во-первых, ужасы творили, безусловно, больные люди. Наркоманы какие-нибудь. А во-вторых, газеты врут, это все знают. А чтобы вот так, в жизни, да еще если касается Чижика…
— Я никогда не плачу, — решительно возразила Ольга и зарыдала, уткнувшись лицом ему в грудь и вцепившись руками в свитер.
— Ну что вы, — поспешно ответил Серебряный и наклонился к аппарату. — Тамара Михайловна, будь друг, зайди сюда. — Он навалился грудью на стол и опять уставился на нее. — Извините, а у вас ресницы настоящие?
Как врач ни противился, Игорь заставил его передать Ольге в палату сотовый телефон, и целый день потом сидел дома, прилепившись к телефонной трубке, и самозабвенно слушал то подробные объяснения Ольги по поводу занятий Чижика, то басовитый громкий рев самой младшей Серебряной, Марии Игоревны.
— Операция? — Ольга распахнула глаза так, что они стали и вовсе нечеловеческих размеров. И Игорь впервые увидел в этих глазах ничем не прикрытый ужас. — Это невозможно… Это нельзя! Игорь Дмитриевич, вы даже не понимаете, о чем говорите!