— А Чижик им ответит: моя мама — Оленька, — произнес он, глядя на худенькую фигурку, комочком сжавшуюся в коконе толстого махрового халата, слишком большого для нее. И пошел к двери, пока она не проснулась и из упрямства, из-за гордыни, из-за этого своего неизвестно чего опять не ляпнула чего-нибудь совершенно неуместного — например, «нет».
— Ты думай, что говоришь! — Игорь от возмущения даже заикаться вдруг стал. — Да ты думаешь, я… Да ты вообще… Да я десять нянь найму, и Ольга сама их выбирать будет, и вообще что захочет — то и… — Он заметил, что Галка совсем уже откровенно хихикает, и растерянно замолчал.
— Да вон она, — осторожно вмешался Саша-маленький, кивая на стеклянные двери кафе. В голосе его мелькнуло искреннее изумление. — Смеется! Вон она, на коленке у белой девчонки.
Игорь осматривался с удивлением и даже испугом.
И тут же испугался собственных слов — до внезапного озноба, до острого укола в сердце.
— Чижик, мы же договорились, — с упреком шепнула Ольга.