— Пойдем, — вставая с нагретой подушки, тяжело вздохнул я, — нас уже, наверное, ждут. Да и хозяину пора закрывать заведение.
Какое-то время мы предоставлены самим себе, и некоторые используют эту возможность, чтобы тихонько обмениваться новостями. Затем боковые двери распахиваются, и слуги не спеша вносят подносы с едой и небольшими фарфоровыми чайниками.
— Но это… невозможно, — вытаращилась на меня Саялат. — Народ будет недоволен!
И от того, как я сейчас сумею выпутаться, зависит, кто из нас выйдет отсюда посмешищем. Мне искренне жаль толстяка, но становиться посмешищем нельзя ни в коем случае.
— Пойдем отсюда, — предлагаю, спокойно поднимаясь с кресла.
Только один раз, в ответ на внезапно прорвавшееся горькое всхлипыванье, мужской голос тихо рыкнул, что убьет гаденыша.