— Сам дойду, — великодушно сообщаю наставнице, соблазнительные запахи абсолютно не располагают к военным действиям.
Охранников себе в помощь я присмотрел, не сходя с места. Троих парней, прибывших с караваном и заказывающих себе самую дешевую пищу, приметил еще в первое утро. Они были хмуры и осторожны, а один бледен и худ так, словно недавно перенес тяжелое ранение. И двое других обращались с ним очень бережно и заботливо, стараясь подсунуть самые лучшие кусочки из того немногого, что у них было.
А меня кольнуло в сердце недоброе предчувствие.
За годы, проведенные в руднике вместо Ахтархона, он хорошо научился понимать наш язык и говорил почти без акцента.
У нее хватило выдержки не вскрикнуть и не ахнуть, только чуть побелевшие костяшки пальцев, вцепившихся в край вазы, выдавали ее потрясение. Она, несомненно, его узнала, просто не могла не узнать, уж слишком они были похожи. И уже тем самым, что смолчала, Саялат выдала себя с головой. Значит, наверняка знала, почему никто не будет искать Ахтархона ни в Этавире, ни в Остане, и была до конца уверена, что никто не заподозрит ее в организации подмены.
Потому что не мог он услышать из своей спальни стук торгашей в калитку для прислуги. Ведь не в парадные же двери ломятся с утра пораньше обнаглевшие разносчики? Где угодно — только не в этом районе. Никогда не поверю, что им настолько надоела собственная жизнь. Значит, Рудо зачем-то сам гулял спозаранку у черного входа, вот только как выяснить зачем?