Хозяин чайханы, уже протерший тряпкой неопределенного цвета освободившиеся топчаны и столы, все чаще с ожиданием посматривал на нас. Не подходя с предложением освободить место только потому, что мы сегодня своим присутствием сделали ему неплохую выручку. Я сам видел, как ближе к вечеру его разносчики бегали куда-то в соседнее заведение за лепешками и пирожками.
И только, подъехав ближе, понял, что спутники тоже провели не лучшие минуты. Тахар мрачно упаковывал сильно исхудавшие мешки, Рудо старался развернуться ко мне левым боком, чтобы я не разглядел красную набухшую полосу на его щеке. А Лайли была непривычно тиха, ни с кем не спорила и ни разу не сказала ни одной колкости моему напарнику.
Разумеется, отец Ортензии. Он безумно обожал свою дочь, однако и к сыну своей тайной супруги относился очень хорошо. И когда у мальчика обнаружились способности, тот отправился в Северную школу магии в карете милорда. И та же самая карета всякий раз ждала его у ворот, когда в школе начинались каникулы.
— Я никогда не был старшим, — уже сказав, понимаю, что поторопился.
Тот еще конспиратор! Все вопросы, что касались его сестры, мгновенно приводили мага в состояние временной глухоты и немоты, пока мы наконец не перестали его допрашивать.
— Да я лучше тогда вообще… на сеновале спать лягу! — рычит он в ярости.