— Докладывайте Роман Алексеевич, — дружба дружбой, но сейчас все они «при исполнении» и потому голос Воронина был сух и деловит.
В наушнике дважды отчетливо щелкнуло и почти сразу я расслышал сквозь завывания ветра в руинах и шелест высокой сухой степной травы слабые, на грани слышимости, завывания нескольких моторов. Ну, наконец-то! А мы вас уже заждались!!!
Ходок и контрразведчик, почти одновременно кивнув, пожали друг другу руки.
В пролом вошли быстро, и технично, не зря я этих оболтусов на полигоне до седьмого пота гонял, и пошли чистить улицу. Впрочем, какую улицу? Стоявшие по обе стороны улица дома уже догорают, а от зардеющихся углями бревен рухнувших стен нестерпимо тянет жаром. Тут тоже неслабо постреляли: под ногами густо валяются в пыли и траве гильзы, холмиками тряпья валяются трупы, от пожарищ нестерпимо прет омерзительно-сладковатой вонью горелой человечины. Я этот запах еще со времен новогоднего штурма Грозного забыть не могу. В быстром темпе проходим улочку и выскакиваем на здешнюю центральную площадь.
— Именно, — кивает Андрей Васильевич. — И задумка у нас такая…
— Да, а первая — из Вольска. Стоп, а про Кинешму-то ты откуда знаешь? — изумился Исмагилов.