Лейтенант попытался добавить в голос нижних тонов для солидности, но сорвался на мальчишеский фальцет. Детский сад.
Снаряд броню не пробил, но даже в этом случае приложить их должно было очень хорошо. Секунд пятнадцать ничего происходило, потом дизель заглох, люк откинулся, и в нем показалась чумазая голова в черном ребристом шлеме.
Не знаю. Есть у меня такая особенность — все слухи я узнаю последним, если вообще узнаю. На мне же они и заканчиваются. Потому что, во-первых, я не люблю пересказывать, во-вторых, пересказывать их уже некому, все и так знают.
На этот раз дед отсутствовал дольше, когда он вернулся, я уже прикончил и хлеб, и болтушку.
Сунувшись в люк, он на несколько секунд застыл, выискивая недостатки.
— Отлично, — я отрываю от глаз бинокль и возвращаю его лейтенанту, — в самый центр.