Еще пара человек, с которыми мне пришлось познакомиться ближе это старшина Лившиц и писарь строевого отдела Семаков. Старшина занимался продовольственным снабжением. Поговаривали, что что-то он с продуктами химичит, но за руку его никто не поймал, а когда тылы подтянулись, кормить стали значительно лучше. Расположение старшины я заслужил, починив пишущую машинку «Москва». Еще в студенческие годы был у меня «Ундервуд» то ли 1894, то ли 1896 года, переделанный на русские литеры уже в годы советской власти. Изношенный механизм хоть и работал, но постоянно требовал мелкого ремонта, с которым я справлялся своими силами. Поэтому, как только появилась возможность, древний агрегат был заменен «Москвой» тридцатых годов, почти такой же, какая стояла в штабе. В принципе, штабная машинка была исправна, и даже не изношена, но сильно загрязнена. Грязь и тормозила лентопротяжный механизм. После чистки — старшина даже спирт для этой цели добыл — и смазки все заработало.