Тут мне на глаза попался радист. Связь! У нас же радиостанция есть! Сейчас свяжемся со штабом полка, и кого-нибудь пришлют к нам на помощь.
Ба-бах! Воздушная волна толкает меня в спину. Перелет. Бах, бах, бах. Осторожно оборачиваюсь. Над высоткой опадает земля, поднятая последним взрывом — начался второй акт. Калибр солидный, видимо, сто пять мэмэ. Танковых моторов слышно не было, но при такой поддержке и пехота справится. Раз, два, левой, правой, пытаюсь увеличить скорость, но липкая грязь под сапогами делает тщетными мои потуги. Пару раз чуть не навернулся, едва удержался на ногах.
И он опять уткнулся в свои бумажки. Трудно найти последствия того, чего не было. А мне лишнее внимание к своей персоне абсолютно ни к чему. За две недели деревенского сидения я так никакого окончательного решения и не принял. Куда ни кинь — всюду клин. Спрятаться в тылу не получится: ни легенды, ни надежных документов, да и навыков агентурных тоже нет. За границу уйти? Опять же куда? Китай, Монголия, Иран и Афганистан меня не интересовали. Вся Западная и почти вся Восточная Европа оккупированы гитлеровцами, и путь туда мне заказан. Можно попытаться пробраться на одно из судов, идущих в Великобританию или США. Однако вероятность удачного исхода такой попытки стремилась к нулю. К тому же, обнаружение русского дезертира на союзном судне вряд ли бы вызвало восторг у его команды. В лучшем случае выдадут обратно, а в худшем — могут и за борт выкинуть, ребята там суровые. Да и не лежала душа к загранице. Я и в своем времени мог туда уехать, но остался и ни разу об этом не пожалел.
Следующим утром меня разбудил собачий лай. Лай! Собаки! Мысли о том, что это не за мной или охотники дикого кабана гоняют, мою голову даже не посетили. Бросив ворованную капусту, я стремительно рванул в сторону, противоположную от приближающейся погони. Только сейчас я понял, что «холодное дыхание смерти» это не только образное выражение. Несмотря на теплое солнечное утро, по моей спине струями стекал холодный пот, а остатки волос на голове стояли дыбом. Плюнув на запутывание следов, я ломился по благоустроенному немецкому лесу, стараясь оторваться от погони. Страх безостановочно гнал меня вперед, придавая дополнительные силы, когда, казалось, что следующий шаг станет последним. Неизвестно, чего я боялся больше: карабинов охранников или клыков конвойных собак. На первых порах, мне удавалось удерживать дистанцию до погони, но уже через полчаса собачий лай начал приближаться. Все-таки охранники находились в лучшей физической форме, да и возраст мой к участию в марафонских забегах не располагал. А собачки, встав на свежий след, заливались вовсю. Именно собаки, как минимум две, а то и больше.
Чувствую — врет, сам ни хрена не знает, но мальчишеский гонор не позволяет в этом признаться. Ну и ладно, приедем — увидим.