Народ радостно загремел кружками, все хотели чокнуться со мной. Кипяток был в самый раз: недостаточно горячий, чтобы обжечься, но хранящий много драгоценного тепла, проникающего прямо внутрь организма. Снаружи горохом сыпанули несколько выстрелов, пауза, и опять: бах, бах, бах. Лейтенант метнулся к двери.
— Вот он скандалит. Шинель продать требует, а шинель-то командирская.
— Это не просто патрон. Это — твой патрон. Да ты на капсюль взгляни. Взгляни, не бойся, он уже не кусается. Видишь?
Юрчик перегнулся через прилавок, оценивая размер моей обуви.
Лейтенант ушел. Колька удивленно взглянул на меня.
Я опустился на землю там, где стоял, привалившись мокрой от пота спиной к колесу орудия. Шевелиться не хотелось, совсем. Как и думать. Наступило полное опустошение. Остальные последовали моему примеру, только наводчики остались сидеть в своих креслах.