— Похоже, нет. Скоро нас ближе к фронту передвинут.
— Ну-ну. Первым делом тебе скомандуют цель, потом способ стрельбы, если ничего не скажут, значит, основной.
Я с трудом выбираюсь из тесной кабины, остальные выпрыгивают из кузова, выбивают осевшую на форме пыль. Народу собралось… Полтысячи, никак не меньше. Помещения нужного размера в разрушенном войной Миллерово, естественно, не нашлось. Поэтому, вместо кресел — зеленая весенняя травка, вместо потолка — синее майское небо с редкими белыми пушинками облаков и, почти по-летнему, жаркое солнце. Стол для президиума, однако, присутствует. За ним поблескивают золотом погон несколько старших офицеров, но генералов не видно, только полковники.
Пока продавец ходил на склад, я плюхнулся на табуретку, предназначенную для примеряющих обувь. Сидор поставил рядом, ослабил узел и, наблюдая за покупателями и продавцами, начал выбирать момент, чтобы переложить пистолет в мешок, благо видеокамер еще можно не опасаться. Вроде, подходящий момент настал, я уже сунул руку в карман, но тут вернулся продавец с парой яловых сапог гигантского размера. Хорошо хоть, новые портянки я намотал сегодня утром, а то запашок бы сейчас пошел…
Вообще-то за время отсутствия Ложкина с командой я успел не только со старшиной договориться, но и «подорваться». Точнее, сначала «подорвался», а потом договорился — надоело!
— Андрей. Красноармеец Копытов, — быстро поправляется он.