Я всей спиной ощущал наличие злобной неземной твари, нагло подкрадывающейся сзади, и знал, что сделать сейчас ничего не могу. Зверю достаточно один раз меня оцарапать, может, даже просто коснуться, и я свалюсь не хуже бедняги Прохора.
— Саму болезнь покуда научно обозначить-с не могу, не придумали ещё по-латыни ейное прозвание. Но лечить возьмусь! А куда денусь? Хотя и за результат ручаться не могу-с…
— Нельзя мне, девочки, — с глубочайшим сожалением, разрываясь от жалости к самой себе, вздохнула рослая крестьянская красавица. — Ить сама Хозяйка казачка проводить велела. Не доведу — опять в зиму ноги брить заставит, вы её знаете…
— Вот и правильно, по-христиански: простил, да и забыл. Старушки у нас хорошие, только усердны порой до чрезмерности, но это ж не со зла, а по возрастному скудоумию.
Я наклонился и нащупал под тонким слоем земли старый рычаг. Иголки в левую пятку кольнули так резко и словно бы без повода, что мне не удалось даже удивиться. Просто понял, что верить никому нельзя и саблю вытащить уже не успею. В один миг рыжая тварь кинулась мне на спину, обеими руками заламывая шею до хруста! Затхлый запах из её пасти, казалось, обжигал левое ухо…
— Истинно верующий ты человек, Иловайский, — уважительно признали красавцы-парни. — Как покойничком стал, так всё честь по чести — первым делом в храм помолиться, а потом уж и в кабак заглянуть али с наскоку по бабам…