— От Манькин батя их и поженить способствовал, от греха-то. А то мало ли? Чтобы люди не брехали, да и ей охота, кто ж девке запретит, коли засвербело? Может, хоть пить бросит…
— Кто посмел, а? — грозно окая, нахмурился староста калачинцев, под столом пихая меня костистым коленом. — Нам их колдовство не ко столу, у нас-от, поди, свой заступник есть, православный, Илюшенька свет Иловайский! Так пойди, скажи-тко колдуну, чтоб восвояси шёл. Нам он ужо не надобен!
— Слышал, что такое запорожские казаки делали, когда их в степи татары или ляхи догоняли: характерники всех в круг ставили, пики в землю втыкали, и являлась взорам вражьим случайная рощица в чистом поле. Как опасность минует, казаки морок снимали…
Так, несомненным претекстом для первой повести послужила книга Н. В. Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки». Гоголь, вообще, для Белянина является непререкаемым авторитетом во всем. С ним он сверяется, из его произведений черпает вдохновение и учится воссоздавать народный дух. Нередко критики сопоставляют гоголевский смех и белянинский юмор, находя в них нечто общее. В «Колдуне на завтрак» использован сюжетный мотив, пронизывающий бессмертное творение классика: черт на службе у человека. Отношения нечистой силы и людей в «Вечерах…» довольно сложны и не поддаются однозначному прочтению и толкованию.
Ну, тут особого ума не надо… Если толпа экзальтированных невооружённых людей отправится на гулянку прямиком в мир голодной нечисти, то на месяц там действительно будет праздник. Павлушечка расширит ассортимент мясной лавки, Вдовец увеличит продажу пирогов с человечиной, вампиры сделают солидный запас крови, колдуны затарятся на год вперёд черепами, ногтями и волосами для своих чёрных ритуалов, а прочие как минимум наедятся от души. Ни один посетитель живьём оттуда не выйдет, а весь город уже под суд не отдашь. Когда виноваты все, значит, виноватых нет. Тем более если что, так и судить их будет их же нечистый суд! И вот кому такая шибко «высоконаучная» хрень могла взбрести в голову?!
— Да-а… Измельчал народец! — уже вслед нам продолжал надрываться обманутый в лучших ожиданиях дед, тряся клюкой. — Казаки оне! Я б вам показал казаков-то! А ну пошли отсель вон! Вона с моей улицы, с мова села, моей губернии! Казаки оне… Настоящие-то казаки, поди, за такие слова меня б давно убили-и!