На картинке в сумерках бежало нечто среднее между псом и волком, но гораздо крупнее и как-то ссутулившись. Больше всего похоже на привидение какого-то зверя…
Я толкнул араба пятками, мой конь вновь встал на дыбы (любит он у меня покрасоваться, зараза) и галопом рванул в степь догонять давно отъехавшего Прохора. Уверен, что наших лошадей он забрал, а как им вернуть прежний вид, разберёмся в безопасном месте, под прикрытием всего полка. Здесь нам явно не рады, поэтому сваливаем…
«Любезнейший дядюшка мой Василий Дмитриевич! Во первых строках письма нижайше прошу у вас прощения, а только сбёг ваш непутёвый племянник в Оборотный город. Не по своей воле, не за славой русского оружия и не ради денег, а по великой нужде: Катенька моя попросила два денёчка за неё отдежурить. Как вернусь, в вашем праве отстегать меня нагайкой, ровно шелудивого пса. Но в дезертиры не пишите, я вернусь, вот вам крест! Засим откланиваюсь, вечно ваш любезный и преданный, но пришибленный злым роком судьбы, со всем моим почтением
— А теперь к Катеньке! — прикрикнул я на метлу и понёсся вперёд, преследуемый тремя мстительными «красавицами».
— Мы с коллегой посовещались и пришли-с к выводу, — значимо поднял вверх указательный палец Фёдор Наумович, потом задумчиво посмотрел на него, видимо потеряв мысль. Опустил, вновь поднял к носу, понюхал, лизнул ноготь, но, так и не вспомнив, с чего начал, решил повторить: — Мы с коллегой решили-с на один эксперимент-с… Клизма! Вот первостепенное решение-с всех проблем-с!
— Да, ещё пять минут! — не сговариваясь, прокричали мы с Катей, и она быстро объяснила мне, что к чему.