— А на свадьбу прибыть, ясно дело! От колдовства всякого, да порчи, да ворожейства чёрного молодых оборонить. Уж это как водится…
— Нет, нет, и что ты, Хозяюшка, — обомлели добры молодцы, прячась за мою спину. — Какая баня, там же, поди, моются, а нам, честным упырям, такое дело строжайше запрещено!
— Ага, тот самый, значит. Ну хорошо хоть не врёшь. Ещё раз спрашиваю: чего в храме хотел?
— Иловайский, ау?! — окликнул меня Катенькин голосок, и я не сразу сообразил, что разговаривает она со мной из волшебной книги. — Ты чего, пьёшь небось? Так я и знала! Оставь мужика одного в доме, он непременно выпивку найдёт. Положь моё мартини, алкаш несчастный!
— Ничего не знаю! Волею моей последней прошу честной народ, пусть мне вон тот вон вампир немецкий при всех горло перегрызёт!
Первый выстрел заставил его присесть, второй — бросить в нас злосчастной клизмой и со всех ног кинуться догонять более умного товарища по непростой медицинской деятельности. Куда только алкоголь выветрился, ау?!