А потом мне на голову вылился водопад огненной лавы…
— Говорит, ежели невеста к нему с поклонами не выйдет да жених подарками не откупится, — он здесь всю хату подпалит!
— Как это? — не поверил я, сглатывая подкативший к горлу ком. — Тебя какая-то зверюга рванула, я же сам видел. Ну-ка покажи! Иногда так бывает, человек от неожиданности, шока или страха временно не чувствует боли. Но кровь-то по-любому должна идти.
Однако если хоть чуток неторопливо поразмыслить, то что мы получим? Бабку Фросю я просто подведу под расстрельную статью. Катенька моя не то чтобы зверствовать любит, но с нечистой силой ни на грош не церемонится. Моё появление под землёй никого давно не радует, никому не в диковинку, и особого счастья от того, что из-за меня им друг дружку валтузить приходится, тоже никто не испытывает. Почему и нападают постоянно, чтоб убрать источник раздражения. Про бесов-охранников вообще молчу, им из-за меня вечно первым достаётся, а кто виноват?
— Ну так и женились бы сами. Вы уж сколько лет вдовствуете… — вякнул я, но дядя не обиделся, а лишь беззлобно потрепал меня по загривку.
— Здорово, сукины дети! — Шагнув в приоткрытые ворота, я ласково потрепал по колючим загривкам троицу уцелевших после наполеоновского нашествия адских псов. Остальные героически погибли, но у одной из трёх уже заметно округлилось брюхо, значит, будут щенки. Прохор меня слёзно упрашивал выгородить хоть одного кобелька на развод, с местными овчарками скрестить — таких волкодавов получим, хоть на медведя без ружья иди! Жаль, сахару в кармане не оказалось (араб же всё вынюхал, как ему откажешь), но псы и простой человеческой ласке были рады. Хотя в зубы им я б заглядывать никому не советовал — острые, длинные, в два ряда, зрелище не для слабонервных, а они страх чуют…