— Повезло, что в этой деревне оказались… неплохо оборудованные заводы… мастерские… Кажется, так он называет машинно-тракторную станцию. Главное… рота захватила несколько грузовиков и тракторов, неповрежденный цех со станками и локомобилем, а, есть еще… рабочие из поселян. Вполне можно… развернуть неплохой ремонтный пункт, надо… охрану поставить да население проверить и рабочих… набрать.
Машины еще не успели скрыться за ближайшей рощицей, а в небе над районом обороны неторопливо на взгляд попаданцев и стремительно для аборигенов появилась девятка «Хейнкелей-111». Разделившись на три звена, бомбардировщики с крестами на крыльях так же неторопливо (скорость для повышения точности бомбометания всего двести пятьдесят километров в час) стали на боевой курс и раскрыли бомболюки. На позиции и остатки станции со свистом посыпались пятидесяти- и стокилограммовые бомбы. Вот тут точно «кто не был, тот будет, кто был — не забудет». Вжавшись в спасительную землю, каждый из бойцов мысленно подгонял время, которое, как всегда в такие моменты, тянулось нестерпимо медленно. Вот падают первые бомбы, сотрясая землю, выворачивая наизнанку, оставляя огромные, долго не зарастающие оспины на теле Земли. Даже и через шестьдесят лет, бродя по местам бывших боев, потомки увидят эти воронки и ужаснутся происходившему и почувствуют гордость за предков, выстоявших в этом аду. А предки в такой момент хотят только одного — выжить… Летят с противным, почти не слышным в грохоте разрывов визгом, осколки, пронзая встречающиеся препятствия и мягкие человеческие тела. Вот одна из «соток» по закону подлости попадает точно в укрытие. И, несмотря на все три наката, на верхнюю земляную насыпь, на глубину укрытия, во все стороны летят остатки того, что когда-то было думающей организованной материей, способной вместить в своем разуме всю вселенную, перемешанные с кусками оружия, дерева и комьями земли. И все… «Имена же их Ты, Господи, веси». Ведь никто точно не видел и не переписывал их, пытавшихся найти убежище в том укрытии. Вот так и появляются те самые «без вести пропавшие», которых потом долго ждут седые матери и жены, о которых спорят историки и архивисты, которые бывают всегда во всех самых победоносных войнах и которые никогда не лягут в свои могилы.
Обалдевшие от шума, тряски и спертого воздуха, пропитанного парами горючего, все медленно выбирались из танка и потихоньку расползались по поляне. Получивший от хозяина «увольнительную» Ленг подозрительно быстро исчез в чащобе.