Вот такой вот сумасшедший день. Отбиваем одну контратаку немцев, за ней вторую. Вызываю свою штабную группу и через нее прошу поддержки.
Остановившийся перед затором Т-40 тихонько отползал задним ходом, повернув башню направо, в сторону ближайшей опушки. Оглянувшись, Андрей увидел уже привычную картину — ЗИС пристроился сразу за броневиком, расчет установленного в кузове счетверенного «Максима» выглядывал воздушные цели. Несколько красноармейцев, покинув машину, залегли на обочинах вдоль дороги, изготовившись к стрельбе. Радийная машина притаилась за ЗИСом. Замыкающий танк тоже свернул на обочину и сейчас разворачивал ствол своего крупнокалиберного пулемета в поле.
— Капитан Мурашов по вашему приказанию прибыл!
— Харошо, товарищ Кульчицкий, мы вас поняли. Давайте перейдем к новим образцам.
Привычно забросив руки за спину, Таубин двинулся к двери, миновал надзирателя и пошел в его сопровождении уже знакомым, тысячи раз исхоженным маршрутом. Внезапно надзиратель приказал повернуть направо, и они свернули в коридор, ведущий, как с трудом припомнил Яков… к санблоку. Неужели его ведут в душ? Точно, через некоторое время он уже с огромным наслаждением помылся под душем. Выйдя после душа в раздевалку, он с удивлением обнаружил вместо привычной уже тюремной одежды свой, слегка помятый, но вполне презентабельный костюм. Затем канцелярия, недолгое сидение на стуле напротив двери, вручение постановления об освобождении, и сопровождающий ведет его запутанными коридорами в другое крыло здания.
— Это да. Но… послушай, шеф. Нам за словами следить надо, а то за вот такое о'кей можно оказаться далеко и глубоко, куда Макар телят не гонял. Я тоже недавно чуть не ляпнул «господа офицеры». Представляешь, что было бы?.. И еще. Что-то никак не могу припомнить, но кажется мне, что обстановка не совсем соответствует той, которая на эти дни должна быть. Не помнишь?