– Рассказывайте, маэстро Пастрини, – сказал Франц, улыбнувшись обидчивости своего друга. – А к какому классу общества он принадлежал?
Взгляд, снова неподвижный и безучастный, казалось, говорил: «Меня огорчает не только твое молчание».
– Как я мог его видеть? Я только сегодня утром приехал из Кадикса, никогда раньше не бывал в Париже, и даже во Франции я в первый раз.
Лицо этого человека, так превосходно собой владевшего, было полно приветливости.
Мать и дочь провели ночь вместе. Еще с вечера они ждали Максимилиана.
Королевский же прокурор был отставлен по подозрению в недостаточной преданности бонапартизму.