– Я не только Гиммлера, я и Гитлера видел, правда, всё больше сзади. Меня всё время в оцепление ставили.
– А мы не на фронт, – ухмыльнулся Калинин. Все же хорошая штука – русский мат. Помогает напряжение сбросить. Все, что он нам рассказывал – процентов на девяносто было сказано на «великом и могучем». Только немцы могут с нами посоревноваться в изысканности ругательств. Немцы, да… – Мы в тылу будем воевать.
Я не знаю, как закончится эта очередная война. Я не знаю, сможет ли хоть на этот раз Россия стать первой.
– Какой странный у вас слог, – она обворожительно мне улыбнулась, не обратив внимания на мои слова.
Я понял, что все для меня заканчивается, когда увидел обрушение соседнего дома – там были наши АГС и ДШКМ, удерживающие еще фрицев от прорыва.
– Можно господин начальник, можно штурмбаннфюрер, а лучше всего просто Оскар, – улыбаясь, ответил он. – А сейчас идем в комнату операторов.