Кто у нас сквозь дождь и грязь? Наша доблестная связь. Связь между отцами и детьми. Между внуками и дедами.
– Я ухожу, Маш, – сказал он, когда они пошли за рыдающими старухами к домам деревни.
– А Пашка? Пашка где? – собственный голос показался каким-то чужим.
Ну, с прибалтами все понятно. То, что Вильнюс белорусы захватили уже хорошо.
Картина, снятая с идущего еще выше самолета, выглядела настолько величественно, так мощно, что так и хотелось прошипеть нечто вроде «получайте, сволочи». Донесшийся до побаливающих еще от грохота ушей голос отвлек меня от видео.
– Все, ребята, я пошел – доктор дождался, пока заберут тяжелораненых жандармов и двинул дальше, по своим медицинским делам. Навстречу ему, с вытаращенными глазами, залетел Старый.