Уазик затрясся на кочках, приближаясь к месту, где торчал вверх хвост и нелепо заломленное крыло бомбардировшика. И чем ближе Николай подъезжал к сбитому самолету, тем больше понимал, что что-то в этой картине неправильно, не так, как должно быть… До место падения оставалось еще метров триста, когда он понял, что не так. Звезды. Красные звезды на закопчённой дюралевой плоскости.
Оренбургская область. Виталий Сергиив. Юрист районной администрации.
– Она со мной, не ори! Слабак… – рявкнул Рустэм.
– У нас нет самолёта – прорычал Штайн. – Эта толстозадая душка Геринг, не придумал ничего лучше, чем собрать всё, что летает и послать бомбить Кенигсберг. Он хотел оправдаться перед Фюрером за «Вольфшанце» и Рейхсканцелярию. Русские сбили всё, что послал на них этот урод, а вечером начали утюжить все аэродромы на северо-востоке Рейха. У нас больше нет люфтваффе.
Воробей мирно спал на ветке. День был не очень удачный. Народа мало гуляло – семечек мало набросали. Поэтому воробей и проснулся от урчания в желудке. А еще от того, что мимо шли люди.
В этот момент дверь открылась, и в комнату вошёл Шелленберг вместе с высоким эсэсовским генералом.