Потом Богданов понял, что грубый язык и сцены кровавых расправ над врагами были фильтром, который ограничивал круг читателей теми, кто поймет. Интеллигентную барышню с Коэльо и Мураками в голове хватила бы кондрашка на десятой странице. Ну и хрен с ней, с бесполезной дурой. Зато суровые мужики с опытом, знающие жизнь не по книжкам — прочитают и сделают выводы. Пусть даже один из десяти прочитает и сделает.
Майор с трудом сдержался, чтобы не переспросить. Он не ослышался? «Готовились». Да кто ж они такие, если могли готовиться к этому? Нет, точно не армия. Видно и по речи, и по манере держаться. Но и не банда имени батьки Махно. Так кто же тогда?
Ей стало не по себе, потому что она не могла отличить бред от реальности, как ни старалась. Кошмар на станции был похож на явь больше, чем то, что произошло с ней за последние полтора месяца… если полагаться на память. Но это легко проверить, стоит только открыть проклятый дневник.
— Накинь еще какой-нибудь ствол для меня, — попросил бригадир, выступавший в роли посредника, когда переговоры были закончены.
Когда с обедом (ужином?) было покончено, в комнате повисла тишина. Александру это не понравилось, как и привычка нового знакомого ходить взад — вперед по комнате, ни на секунду не теряя его, Сашу, из поля зрения.
Вначале, когда кругом было неспокойно и людно, вахту несли по трое. И в карты можно было перекинуться, и просто потрепаться за жизнь. Хотя внезапное появление под окнами вооруженной группы в двадцать бойцов, меняющей дислокацию, серьезно взвинчивало нервы. Случалась снаружи и стрельба, но всякий раз в отдалении. На пост еще ни разу не нападали. Позднее личный состав поста был усечен до двух человек, по поводу чего ходило немало сальных шуточек. Интимная, мол, обстановочка.