— Почему же, иногда ветрюга и с ног валила.
Вода стала горячей, как в батарее отопления. Теперь я понял, что чувствовали раки, которых мы, с корешами варили на природе. Тряска прекратилась, а грохот все продолжался. Наверху, на станции, что-то падало. Даже через толщу воды я слышал раскатистый грохот.
Превышение температуры на один градус, говорите?
Даже при Эльцине было больше надежд на ремиссию болезни, потому что ощущение неправильности жизни было массовым. Теперь оно прошло. Организм приспособился к наркотику, изменив сам состав крови.
Ближе всего к Убежищу селились те, кого обитатели последнего называли «рыбаками». Люди из бункера не встречались с ними, установив только односторонний визуальный контакт. В хорошую погоду, то есть когда с неба не падает пепел, с наблюдательного пункта можно разглядеть, как у новой береговой линии мелькают огоньки. Сами Хомяк с Карабасом «рыбаков» не видели, но парни за три смены до них, рассказывали, что заметили, как пятеро мужиков, закутанных по самые глаза, точно чукчи, тащат сани с чем-то тяжелым, на манер оленьей упряжки.
— Что за?.. — Данилов отпил немного, скривился и закашлялся. Зелье было обжигающе горячим и отдавало полынью. Правда, если б хозяин избы хотел причинить ему вред, то выбрал бы способ попроще.