— Везде так, — согласился Демьянов. — Ну а мы вам зачем? У нас в Убежище проблем хватает.
Бензовоз был полон дизельного топлива — огромная удача, ведь и генератор, и треть их автомобилей потребляли именно солярку.
Караван выживальщиков втянулся на территорию склада.
Нет, мое послание из гроба не для них. Я пишу только для себя — отчет о проделанной работе. Пусть это будет единственное произведение, которое я закончил. Летопись необычного конца заурядной жизни.
Она смотрела на лед в тоннеле так, будто видела впервые в жизни. С потолка спускались ледяные сталактиты, иней блестел на трубах и кабель-трассах. Так, кажется, эти толстенные провода назвал Машинист.
Слева от него из темноты выплыл искореженный силуэт. Парень узнал его и обрадовался как родному. Обгоревший до неузнаваемости, трамвай был смят в гармошку, словно кто-то огромный отвесил ему сзади хорошего пинка, и придавлен чем-то, что Александр сначала принял за дерево. Приглядевшись, он понял, что это металлический столб, поваленный ударной волной. Сугробы, целиком скрывавшие легковые машины почти целиком, доходили вагону до окон. Данилов обошел трамвай, не заглядывая внутрь, хоть и догадывался, что за полтора месяца звери должны были «очистить» его. Он видел следы — собачьи или волчьи. А вот чего не было, так это следов лыж. Пока ему встретилась только одна облезлая собачонка, но и та догадалась не подпустить человека близко и юркнула за сугроб. Правильно сделала. Александру давно хотелось свежего мяса. И если там за сугробом сидит еще десяток тварей покрупнее, Александр был готов встретиться и с ними.