Старший: «Волокушей по снегу – тоже много».
Такое вот жестокое время. Никакого уважения к ценности человеческой жизни в общем смысле. К чужим, то есть. Зато к жизням «своих» – исключительный респект. Такие вот языческие мораль и этика.
Держался он и впрямь молодцом. И времени не терял: рука его очень медленно и очень осторожно поползла к топору, прислоненному к стене.
К такой молниеносной атаке я был не готов, поэтому тут бы и прекратилась моя молодая жизнь. Если бы…
Ладно. В оружии он понимает. Глядишь, и от зелья его не загнусь.
Внучка вельвы вытерла оружие о траву и вложила в чехол на моем поясе.