– А! – махнул рукой дядя Федор и потопал в ванную. – Ложись спать, завтра поедем с тобой кое-куда.
Павел привставал, прихватывал Томку за плечи и тащил на себя, упирался носом в переносицу, касался губами лица, замирал, вдыхая ее запах.
– Кто вы? Что со мной происходит? Где моя жена? – быстро, но отчетливо произнес Павел на Томкином языке.
Алексей выщелкнул обойму, швырнул ее в траву. Двумя или тремя движениями разобрал пистолет на части, что-то кинул в урну, что-то бросил на дорогу в лужу. Павел оглянулся. На улице было пустынно. Редкие прохожие стояли на противоположной стороне у здания метро, по Зеленому проспекту ползли мокрые машины.
– На нечисть, – повторил Дюков. – Значит, сгодится для самоубийства.
– Так, может, Игорь Анатольевич, вы и взорвали мастерскую? – предположил Павел. – Так сказать, для исправления аппетита.