– Ничего. – Павел коснулся губами ее щеки. – Понимаешь, в деревне как-то все по-другому. Может быть, она мучилась, только не жаловалась никому. Да и некому было жаловаться. Дед умер, когда она еще сама была девчонкой, а бабушка головы не поднимала, работала всю жизнь. До самой старости. До собственной смерти в заботах.
Оселедец – чуприна, чуб, коса или косма на темени головы (Словарь В. И. Даля).
– А ведь звала в гости, – вздохнул Павел и глотнул кофе. – С соседями договорился. С соседнего подъезда. Пошли навстречу. С лоджии на лоджию. Вошли в положение отвергнутого любовника.
Когда сознание вернулось, Жора уже пылал.
– Может, его в браслеты? – подал голос второй сержант, что перегородил Павлу проход к двери. – Мало ли!
– А ты еще не понял? – вытаращил глаза Дюков и ткнул пальцем вверх. – Они и приходили!