– Может быть, – согласился я. – Слишком там было много дряни. У меня руки опускались всех лупить…
Выступ каменной стены уплыл в сторону, за нею открылось пустое пространство, массивный стол, а на нем золотой поднос с кристаллом, размером с бычью голову. Шагах в трех под стеной пылится большое зеркало на трех ножках.
– Боудеррия, я же сейчас лекарь, а кто нас стесняется?.. Перед лекарями вообще раздеваются донага…
– А гарнизоны? – напомнил он. – Я и так оставляю самых, так сказать, малодееспособных. Но у нас, как назло, все рвутся сразиться с дикими людьми, упрочить веру Христа!
– Со временем меняется все, – ответил я. – Вы это знаете лучше меня. Как рыцарь, я должен говорить о славе и подвигах, но я правитель и как правитель говорю, что даже плохой мир лучше хорошей войны. Это странно звучит от человека, который привел сюда огромную армию, знаю…
Мне торопливо показали на добротный дом, Зайчик сделал гигантский прыжок, а на крыльцо вышел, вытирая ладони о толстый живот, мужик в новенькой одежде.