Маг замер, на лице недоумение сменилось азартом исследователя, я злорадно выложил тончайшие ломтики разных сортов сыра, мой козырь, добавил буженину, карбонат, ветчину, а закончил все горками мороженого с шоколадными шариками.
– Восемьсот, – повторил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, а как же, что тут особенного, всего-то восемьсот лет, не восемь же тысяч, – и как отдых? После восьмичасового рабочего дня как развлекаетесь?.. Санитарные нормы предусматривают еще и отпуск не меньше двух недель… трижды в год…
Мне казалось, что говорю скучно, перечисляя заслуги, о которых и так все знают, но все-таки без этого не обойтись, во всем нужна четкость, да и не нужны какие-то иные толкования.
Сердце мое защипало, я судорожно вздохнул, кивком подозвал графа Стерлинга.
Она распахнула глаза, такие неправдоподобно огромные и чистые, отыскала взглядом мое лицо.
– А почему, – поинтересовался он громко, – эти люди не преклоняют перед его светлостью колени?