– Это вам только кажется, – сказал я сварливо. – На самом деле уже свалился. И ползу, как старая больная черепаха. Скоро уткнусь мордой в песок и замру.
– Ну, если совсем уже не можешь. Понимаешь, если решишь участвовать в боях, мне придется ради Алонсии и… вообще, стать телохранителем при тебе. А это не совсем… уместно. Я должен хранить державу, а не твои прелести.
– Как и раскопки могил, что квалифицируется как осквернение, так и это точнее назвать самозахватом. Жилище принадлежало другим людям. Тиларет лишь вломился сюда, торопливо грабил, а потом решил, что некоторые ценные вещи можно изучить только здесь, не вынося за пределы здания.
– Как с любым скотом, зараженным ящуром. Эти люди уже потеряны для жизни. Работать не хотят, всяк надеется получить… вернее, откопать ценное чужое и сразу разбогатеть. Это не путь честного человека. Мы, христиане, должны относиться к таким людям соответственно…
И если это как-то скрадывается на поле битвы, но замечаемо в раскованной атмосфере совещаний и обсуждений, что и как делать, кому и где.
– Давайте какие-то льготы, – посоветовал я.