Ну, наконец! Одинокая слеза скатилась по моей щеке и шлепнулась на стол. Алекс проследил за расквасившейся капелькой, и это его не впечатлило. Мдя, слезы никогда не были моей сильной стороной!
— Ага, только учти, что в купальнике я приходить на бои не буду, — я прохожу, сажусь в кресло у зеркала, — ты как, готов вообще? Мдям, не-не, вы не отвлекайтесь, — я брезгливо отвернулась.
— Вашу мать, — выругался мой симпотяшка, с червяком над левым ухом, — что делать?
И с этими словами этот гад очкастый развернулся и побежал прочь!
Меня нашли через два часа. Если посмотреть со стороны, то два мальчика лет десяти подошли к тете, поделились с ней литературой о боге и отвалили, и только посвященный разглядел бы наше общение знаками.
Спустя час — мы ползем. Спустя еще час — все еще ползем… Еще продолжаем ползти, проклиная трудолюбивую зверушку и уже мечтая по возвращению попинать ее трупик (это Дени), и проклиная некоторых подлых лизоблюдов вслух (это я). Вскоре впереди послышался слабый гул.