— Рина, Риночка, — позвала я, — Рина, хочешь апельсинку, а? А виноград хочешь, сладкий такой? Хочешь, мы за ним вместе пойдем и ограбим вотчину вредного Алекса, а?
Я угукнула и невольно выгнулась от наслаждения, когда он начал целовать мою шею. Он как огнем опалял дыханием, прикасался губам там, где мне больше всего хотелось… Вот только его вторая рука, не та которая поддерживала мою спину не давая упасть, так как сил держаться у меня уже не было, а та которая держала одну из моих мягких половинок, начала меня вжимать с какой-то стремной ритмичностью… А ну его, пусть забавляется, главное чтобы шею целовать не перестал, у меня от этого такие мурашки… классно короче…
Он поставил меня на ноги, но тут же снова обнял, потому что пол пытался прыгнуть… Я оттолкнула Алекса, взглянула на сейр… быстренько сохранилась на сфере издательства. А то мало ли, опять все сломает. Невольно заулыбалась, вспомнив, как он снес сейр диваном.
— Так ты это… — Шед соизволил выползти из под стола, — Ты требуй материальной компенсации, раз Алекс не согласен… натурой расплачиваться!
— Ты добрый, нежный, заботливый, чуткий… Разве может плохой человек сажать розы… Или печь пироги?
— Ты угадал! Так что вспоминай о своем слове нерушимом, и вали! — нагло приказала я, втайне надеясь, что он откажется и вообще начатое продолжит.