Эллсворт не получил велосипеда. Но он заслужил в семье вежливое внимание, уважительную озабоченность — нежную и виноватую со стороны матери, беспокойную и подозрительную со стороны отца. Мистер Тухи согласен был заняться чем угодно, лишь бы не быть втянутым в разговор с Эллсвортом, чувствуя, что это глупо, и злясь на себя за свой страх.
Первым было движение руки. Рорк снял её со стола.
— Врёшь. В таком возрасте никто толком не знает, чего хочет.
Никогда раньше он не чувствовал ничего подобного — ни когда Генри Камерон рухнул в конторе у его ног, ни когда Стивен Мэллори рыдал в его присутствии. Там всё было ясно. А здесь было осознание потери человеком достоинства и надежды, полного истощения, конца, без надежды на возрождение. В этом чувстве было что-то постыдное — Рорку было стыдно, что у него смогло сформироваться такое мнение о человеке, чувство, лишённое даже намёка на уважение.
— В следующий раз, когда захочешь играть роль случайного прохожего, позволь мне тебя потренировать.