— Смешно, конечно, но почему смешно, Эллсворт?
— Мисс Франкон — мистер Рорк, — представил их друг другу Энрайт.
— Как всегда, занята? — спросил Тухи, оглядывая заваленный бумагами стол. — Тебе идёт, Доминик. И к тому же даёт свои плоды. В последнее время ты стала писать много лучше.
Он открыл сумочку, увидел внутри портсигар, пудреницу, помаду, расчёску, сложенный носовой платок, такой белоснежный, что жаль было трогать, он слабо пах её духами. Где-то в нём шевельнулась мысль, что он как будто расстёгивал её блузку. Но эта мысль задела лишь малую часть его. Равно мало для него значила и та свобода, с которой он мог распорядиться её сумочкой. Он достал сигарету, прикурил и передал из своих губ в её. «Спасибо», — сказала она. Он закурил сам и закрыл сумочку.
— Вот человек, которого прислали из карьера, мисс Франкон, — сказала жена управляющего.
Он ходил по улицам Нью-Йорка в широкополой шляпе, тёмном деловом костюме, светло-зелёной атласной рубашке и жилете из белой парчи. Из-под подбородка выглядывал огромный чёрный бант. Вместо тросточки он ходил с посохом, высоким посохом из чёрного дерева с массивным золотым набалдашником. Создавалось впечатление, что, хотя громадное тело Холкомба и уступило нехотя обычаям прозаической цивилизации с её блёклыми одеяниями, его грудь и живот реяли над землёй, облачённые в гордые цвета знамён его души.