Он вовсе не собирался говорить в таком тоне. Разговор этот, по плану, должен был пройти легко и дружески. «Ладно, — решил Китинг, — потом переменю тон». Но сначала надо показать, что он не боится Рорка и никогда уже не будет бояться.
— А это тебе моя взятка, Питер, — сказал он. — За то же самое. Чтобы держал язык за зубами.
В десять часов он подъехал к зданию редакции «Знамени» — простому, мрачному зданию в не очень престижном квартале Нижнего Манхэттена. Когда он проходил по узким коридорам здания, служащие, попадавшиеся ему навстречу, приветствовали его, желая доброго утра. Приветствия были официальными, и он вежливо отвечал, но его продвижение было подобно лучу смерти, останавливающему деятельность живых организмов.
— Но эта кампания не совсем несправедлива.
— Да нет же! Мне так стыдно за себя. Ума не приложу, что на меня вчера нашло. Стараюсь всё припомнить и ничего не понимаю. Знаешь, как это бывает. Потом так глупо себя чувствуешь. На другой день всё так ясно и просто. Я вчера много чепухи наговорила?
— Ты пиявка, Эллси, — сказала как-то она. — Ты присасываешься к ранам других.