Но потом Комити, тот, что воровал меня с корабля, раскрыл прописную истину сиросэкайи.
Корай певуче зашипел, переводчик пролепетал что-то насчет "непереводимо". Я отыскала высокую фигуру капитана, она как маяк возвышалась среди окружающих, и направилась к нему.
Оба на! Попадалово. Конечно, особой симпатии к толстопузам никогда не испытывала, но вот проходить потом по делу как соучастница не хотела.
Сказал так, будто мне это должно о чем-нибудь говорить. Я состроила лицо умного валенка. Да хоть семнадцати!
— Выжить, он выжил. Функции тела я восстановил, но вот с мозгом беда. А нам его сознание было нужно.
Врешь! Зараза! У меня к тому моменту только один беляш оставался.