Он опустил руку на кобуру с револьвером, еще раз возвращая себя к достижениям механической цивилизации.
А ведь ни ветерка — совершенно безветренное утро — и потому не объяснить, отчего оно передвигается так быстро, вдобавок не по прямой, а описывая плавную дугу так, чтобы все время держаться над обозом.
Так что, кричал, надлежит перекрыть дорогу, чтобы… х-хосподи!
Толпа подалась назад. Самолетов наступал, держа револьвер перед лицом.
— Бог миловал, — сказал он хрипло. — Что тебе снилось?
— А я разве против? — напористо сказал Самолетов. — Ну, давай все по справедливости, по-человечески, по-христиански… Разведем костры, сутки-двое будем землю оттаивать, потом могилку незнамо сколько будем рыть складными ножиками, офицерскими саблями и, надо полагать, голыми руками… А эта тварь будет вокруг крутиться, и неизвестно чем кончится… Этого ты хочешь — чтобы мы тут торчали дней несколько, а оно вокруг порхало? Или заговоренный?