— Условия не благоприятствуют, Аркадий Петрович, — не без грусти, однако с обольстительной улыбкой ответила так же тихо молодая супруга. — Потерпите уж до цивилизованных мест, а мы завсегда исполнительные…
— Он что здесь? И связан? — насторожился жандарм.
— Вот видите! В точности так и со мной обстояло. Я вам кое о чем рассказать не могу не потому, что не желаю, а исключительно оттого, что нет у вас в языке таких слов и понятий. Как бы растолковать… Болен я был, пожалуй что. Вернувшись к полноценному существованию, в себя приходя, сил набираясь, прямо-таки бился в некоем подобии вашей лихорадки. Кошмары кружили, маячило… Вот это болезненное состояние организма и передавалось вам помимо моего желания. Зато теперь… Оглянитесь! Полное благолепие, все довольны, гости веселятся… Ну простите уж великодушно за мою хворь! Что поделать… Не от меня зависело. Помиримся, а?
— Хуже не будет, а лучше может и получится, — ответил Кызлас без тени смущения. — У батьки все равно не получилось, значит, вашего креста он не боится…
— Подслушивали? — спросил он, когда они оказались на значительном отдалении.