— Павел Андреевич, у них митинг начался, — выпалил подбежавший охранник, — грузовик с панелями остановили и не пропускают.
— Нет, — ответил Степан сквозь зубы, — не упал. Кто-то из наших?
Саша убедилась, что кто-то из них знает все и таким сложным способом пытается ее прикрыть. Только вот кто?
— А чего ее брать? — весело сказал Чернов. — В нее курить нужно, а не в руках носить!
Степан зачем-то сунул кружку на книжную полку, вошел в слабо освещенную ночником Иванову спальню, наклонился над диваном и, вытаскивая аккуратно заправленную простыню, прижал к себе весь бесформенный узел, внутри которого был его сын. Его единственный сын Иван.
Это была не лошадка, а мечта. Ничего ему так не хотелось, как посидеть на этой лошадке. Но детсадовскими правилами это было почему-то запрещено.