— Пап! — закричал Иван под дверью. — Пап, выходи, мне еще обливаться, а ты уже скоро уедешь!
Он даже перестал ее гладить. Он должен был добиться от нее ответа.
— Не могу, — сказал Степан устало. — Ничего я не могу придумать, ни умнее, ни глупее. Я вообще больше думать не могу.
— Если вы хотите сообщить мне, что я плохой отец…
Или это он должен был сделать вчера?.. Впрочем, Петровна — душевная баба, понимающая и вообще… И до коров ей никакого дела нет — хоть работает поилка, хоть не работает, зря приставать не станет. Зато поет как! Душевная, короче.
Жалеет и понимает, как он ненавидит и презирает себя за то, что так и не смог разобраться до конца, за то, что допустил смерть прораба, за то, что подозревал друга, а тот оказался ни при чем, за то, что трусит расспросить обо всем Сашу.