Наверное, все дело было в том, что он так сильно устал. А может, в том, что сегодня на людной улице он своими глазами видел, как тонна металла пыталась погубить близкого человека и почти погубила его, а он, Павел Степанов, даже не мог двинуться с места, чтобы помочь, предупредить, спасти…
— Я не могу заниматься вашими предчувствиями, — сказал Никоненко жестко, и его лубочный тон куда-то моментально пропал. — Мне некогда, Павел Андреевич. Если вы сомневаетесь в том, что расследование было проведено тщательно…
Покачиваясь и старательно контролируя каждое движение, Чернов пошел к вожделенному крану, из которого тоненькой струйкой подтекала: вода — даже отсюда был виден ее матовый ртутный блеск.
Чернов слышал в коридоре ее перепуганные шажочки, и чувство вины, привычное, как вытертые на коленях ветхие джинсы, в которых он всегда страдал или болел, на миг затмило все остальные чувства.
— Сказал, — признался Степан. — Знакомьтесь, Инга Арнольдовна, это мой зам, Чернов Вадим. Это наш офис-менеджер Волошина Саша. Я вам про них рассказывал. Ребята, это… Инга Арнольдовна, — почему-то он не добавил «воспитательница Ивана».
«Ваш прораб, кажется, недавно скончался?»