— Ну и что? — спросил Белов запальчиво. — И из этого ты делаешь вывод, что его прикончили?
— Ничего не делать, — сердито сказал Чернов. Секретарша своей прозой жизни отвлекла его от печальных и высоких мыслей. — Все равно мы с вами его не догоним, даже если немедленно побежим. Поэтому делать нам нечего. Будем ждать, когда мобильный заработает. Но вы время от времени ему позванивайте. Вдруг что-то срочное…
— Чем же мне им еще грозить, если они никаких других слов вообще не понимают?
Он проверил кондиционеры, похлопал себя по карманам, удостоверясь, что телефон с ним, пыхтя, выудил из-под стола портфель, погасил свет и захлопнул дверь. В офисе было по-вечернему просторно и тихо, как в библиотеке, и по-библиотечному же светились синие люминесцентные лампы над кадками с диковинными растениями. Эти растения в кадках, как и зеленый ковролин, и плотные зеленые жалюзи, были Сашкиной затеей и потому очень нравились Степану.
— Слушайте, — не выдержав, сказал Никоненко лениво. — Хватит, а? Я понимаю, что вы вчера «Следствие ведут знатоки» от начала до конца посмотрели. Только тот, который в телевизоре, лучше играл. Плохо вы играете, уважаемый Ярчук Петр Павлинович, штукатур. И я не благородный Пал Палыч Знаменский. Я послушаю, послушаю, да и отправлю вас в отделение. Хотите? У вас ведь наверняка прописочка-то того… мариупольская?
— Прыгать? — переспросил Степан. Это слово наводило его на грустные мысли.