— Я за тебя выйду, Паша, только если ты не станешь приставать ко мне со сменой фамилии. «Ингеборга Степанова» звучит как-то странно, правда?
Нужно попробовать порассуждать логически, хотя в логике он никогда не был силен.
Почему ее тянет нормально общаться с Павлом Степановым? Зачем ей с ним общаться? Он совершенно ее не интересует — неприятный, вздорный, вечно всем недовольный человек из другого мира.
— Называйте как хотите, — разрешил он устало, — черт с вами.
Ножки-дощечки, обутые в двухсотдолларовые коньки, проделали замысловатый пируэт, и, стараясь делать все правильно, Иван покатил по аллее. Худая мокрая спина и несуразно длинные руки, которыми он беспорядочно махал, выражали щенячий восторг.
Впрочем, меньше всего Павел Степанов был похож на извращенца. Он был похож на нормального мужика, замученного неожиданно навалившимися неприятностями, которые то и дело грозили перерасти в категорию катастрофы.