— Ну вот. А тут — живые люди. Да еще такие сложные, как маленький Степанов и его отец. Это все совсем не просто. Попробуйте втолкуйте этому малышу, который ни в чем не знает отказа, что есть дети, для которых сникерс — непозволительная роскошь.
Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о чем именно она говорит. А когда он понял, оказалось, что сегодня — самый лучший день в его жизни.
— Ноги достаточно, — перебила она быстро и сунула ему под нос гладкую розовую коленку, — ничего другого я сейчас просто не вынесу.
Страдая от злой боли в виске и от всеобщего человеческого свинства, Степан слез с подоконника и хлопнул по кнопке электрического чайника.
— Хорошо, — сказала она совсем рядом, — я согласна. Да, да! Никто не знает. Я согласна на все.
— Потом заболела мама. Она заболела от горя, а вовсе не от той болезни, которую у нее нашли. Я осталась одна. Папа помогать мне не мог. Он очень любил маму и ненавидел моего мужа. Я все прятала таблетки, а он все шушукался о чем-то с сиделкой, и я поняла, что у меня есть только один выход — должна его убить.