Убедить следовало не столько ее, сколько себя.
— Я думаю, что пока никто не знает, Саш. Поди пойми, сам он свалился или его столкнули…
«А Иван?» — спросил тогда Степан, тяжело глядя на сына, который ковырялся у него в ногах. Ему было пять лет.
Степан положил трубку на стол и крутанул ее вокруг своей оси. Трубка закрутилась на гладкой поверхности, как волчок. Степан задумчиво смотрел на нее.
— Давай! — сказал Степан, затормозив у чугунных ворот небольшого нарядного особнячка, в котором помещалась Иванова школа. — Вон твой Валерий Владимирович на крылечке…
Она прошлась по комнате и села в некотором отдалении от него. Взору Степана снова открылись щиколотки, которые он моментально стал добросовестно рассматривать.