На кособокой лавочке, в круге желтого света, сидела Инга Арнольдовна. Она сидела, положив ногу на ногу, курила и рассматривала Степана.
Степан проводил взглядом сына и прибалтийскую крысу.
Она с трудом перевела дух. За дверью мялся историк Валерий Владимирович со скромным букетом каких-то трудноопределимых цветочков.
Он вдруг сполз со стула прямо к ногам своего спутника, зарыдал так отчаянно и громко, что Павел Степанов всерьез перепугался.
Думать об этом с утра нельзя. Об этом можно думать только ночью, когда Иван спит и впереди еще пять часов, чтобы прийти в себя. Степан не мог позволить себе думать такие думы с утра пораньше.
Он ведь уже поверил, что она ни при чем. Нет, он совершенно точно знал, что она ни при чем, а потом Ингеборга принесла из ремонта этот чертов автоответчик, который только все запутал!