— Вставай, Петрович! Слышь?! Вставай! Сейчас, говорю, начальство приедет…
Он вдруг так устал, что ему расхотелось жить. Вообще жить, а не только задавать вопросы и выслушивать ответы.
За мамашей тоже следовало ухаживать, подносить лекарства, хотя, как писали в каком-то романе, «может, он и был нездоров, но никто не помнил, чтобы хоть раз он был болен».
Он вздрогнул и повел ошалелыми глазами — ему показалось, что завизжала накрепко запертая калитка, торчащая посреди участка.
Напрасно она это сделала. Совершенно напрасно.
Объясняться придется не только с ментами. Объясняться придется с заказчиками, что значительно хуже.