Она моментально уволила уборщиц, которые почему-то отродясь ничего не убирали, зато очень любили рассказывать Степановым посетителям и сотрудникам, как замечательно они жили, когда здесь еще не было Степана, а был научный институт с поэтическим названием «Мосгортеплица».
Никоненко сунул пистолет за ремень джинсов и усмехнулся холодно.
Степан громкость прибрал — невозможно было слушать про ручки, но он любил «Русское радио» и стоически вытерпел эти самые ручки до конца. Зато после «ручек» ди-джей, очевидно, изнемогший так же, как и Степан, поставил что-то про «проруху-весну», и сразу стало легче. Итак, клофелин.
— Рыбки? — переспросила Ингеборга. — Настоящие?
Он вымыл руки, вышел из ванной, уселся за стол в гостиной и потер лицо. Потом потянулся за телефоном.
Валерий Владимирович вздохнул, деликатно, но довольно громко.